Копипаста про ЗКП

Материал из Колчевики
Перейти к навигации Перейти к поиску

Оригинал: olanet.ru/thread/12772#post314722
Сегодня ЗКП проснулся раньше обычного, и оттого пребывал в приподнятом настроении. Он потянулся, надел свою помятую, но всё ещё любимую шапочку из алюминиевой фольги ​(как он полагал, она защищает от облучения психодеструктивными волнами, исходящими от генераторов в глубоких подвалах инквизиторского Министерства Правды) весело бурча под нос что-то про бомберовича, одел домашние тапочки со смешными помпончиками и длинный плащ на голое тело. Нашарив в кармане плаща немного треснувшие, но всё еще выглядящие реквизитом к низкопробному голливудскому мыльному кинцу черные очки, он натянул их на нос, довершил его экипировку рюкзак, судя по тому усилию, с каким ЗКП взваливал его на спину - с кирпичами.

Окончив сборы, он всё так же бубня под нос совершенно непонятные стороннему наблюдателю слова, поспешил в свой ежедневный обход по мелкобордам, список которых он выменял у старого еврея-старожила Луркоморья на свою долю Родины.
Подойдя к первой по списку борде он удовлетворённо хмыкнул, отметив незапертую дверь чана, которую в других местах имели обыкновение запирать - то ли на простенькую защелку, то ли на солидный замок фирмы "Рекапчев и сыновья". Со всеми возможными осторожностями он, как неуловимый Джо, пробрался внутрь, надвинул на глаза сползшую шапочку из фольги и достал из рюкзака нечто. Нечто оказалось весьма обьемной пачкой листовок, отпечатанных на дешевой газетной бумаге - текст для них писал ЗКП лично, чем втайне гордился, а издание спонсировал благотворительный фонд "Педальная гвардия", и один богатый меценат - Зерофаг. Не медля ни минуты, он тут же принялся обклеивать листовками ближайший ко входу дом, остановившись только тогда, когда увесистая пачка в 500 листовок почти подошла к концу, а с самого ЗКП ручьем полился пот. Решив пару минут передохнуть, ЗКП огляделся, и только сейчас заметил, что вокруг довольно пустынно - нигде не видно ни единой живой души, за все время расклеивания листовок никто даже не подошел поинтересоваться, а что же он собственно, делает?

Отряхнув с себя мелкий мусор, налипший за то время, пока он валялся на земле, ЗКП полез в карман плаща за платком, чтобы протереть очки. Но что это? Его рука кроме платка нащупала что-то ещё, напоминающее смятую в комок бумажку. Он достал её, развернул, и увидел, что это та самая листовка, которую он держал в руках перед тем, как его так подло вышвырнули с мелкочана, которому он нёс Истину, не щадя себя.

ЗКП остановился, и стал задумчиво вертеть в руках мятую листовку, разглаживая её. Примерно через минуту он принял какое-то решение, и быстрым шагом направился в сторону одинчана. Обычно он приходил туда под вечер, нести аборигенам-дикарям знания о спруте Оланета, распустившем щупальца по всем бордам, злобно выглядывающего из каждого темного закутка джаббер-конф. Аборигены злобно улюлюкали, кидались засохшим и свежим калом ​(коего на олинчане традиционно всегда было в избытке) и упорно не желали просвещаться. Бедные юниты с промытыми мозгами. Но в этот день с походом по мелкобордам было покончено, и не оставалось ничего другого, как пойти на одинчан ранее обычного.
Вот и одинчан. Большая площадь, повсюду натыканы трибуны, практически на каждой из них стоит человек, а внизу - собравшиеся его послушать. Через большие репродукторы советского образца, висящие на столбах, проигрываются старые военные марши, а в промежутках между ними - язвительные и издевательские стишки про какой-то пупок. На ближайшей трибуне стоит толстенький уродец в фиолетовом парике и загнутых пластмассовых рожках на резиночке. ЗКП решил подойти поближе и послушать. Заметив только что подошедшего нового слушателя, пухлик в парике прислонил к лицу бумажную маску-кулфейс и завел тягучим слащавым голоском: "Ханюша хороший, за что вы его так не любите хау-ау~ Я вот правда не пойму, что я, ой бля, ОН вам плохого сделал?" Его перебил голос из совсем небольшой кучки народу, стоящей возле этой трибуны: "Петуханю, иди нахуй". Уродец на трибуне заволновался, и ещё сильней прижав кулфейс к лицу, стал оправдываться "Ну вы что, братцы, не я это, я это… аноним обычный".

В ответ послышался издевательский свист, в толстячка на трибуне полетели мятые сигаретные пачки, огрызки яблок, а чуть позже - метко пущенная кем-то увесистая сухая какашка больно ударила горе-оратора по руке, заставив его выпустить маску-кулфейс. Тут ЗКП присмотревшись, узнал в пухлике-уродце Ханюфага, одного из гвардейцев Педального Корпуса. Хмыкнув, ЗКП сказал вполголоса: "Чем больше я наблюдаю за педалями, тем больше мне нравятся оланеты", развернулся, и пошел к стоящей неподалеку, всё ещё пустой трибуне.

Взобравшись на трибуну, наш герой откашлялся, поправил шапочку из фольги, достал ранее смятую, а теперь аккуратно разглаженную листовку - и принялся читать вслух, время от времени жестикулируя свободной рукой. Несмотря на то, что этот цирк обитатели одинчана наблюдали уже примерно с полгода, перед трибуной начал потихоньку собираться народ, были тут и мимокрокодилы, видевшие ЗКП в первый раз, но больше всего было коренных калчанеров - эти предусмотрительно захватили с собой попкорн и кал - который, к слову, был самым первосортным, собранным поутру в Пупковом озере, куда стекал кал со всего одинчана.

ЗКП то и дело нервно поглядывал с трибуны на принесённые ведерки - запах не оставлял сомнений в их содержимом. Но он мужественно читал дальше, время от времени импровизируя, надеясь чем-то свеженьким привлечь внимание одинчанеров. Время от времени в толпе раздавались смешки, но в целом, на агитирующего ЗКП мало кто обращал внимания. Так было вплоть до той минуты, пока голос из толпы не спросил: "А как расшифровывается ЗКП?" ЗКП уже приготовился четко и уверенно ответить, эта аббревиатура была предметом его гордости, он был уверен, что "Замаскированный Командный Пункт" звучит таинственно и внушительно - ведь юниты не знают, что никакого пункта, кроме самого ЗКП нету. Он уже набрал в легкие воздуха, чтобы пояснить по хардкору, но его опередил другой голос из толпы: "Так все знают же, зкп это Замаскированный Кукарекающий Петух".
ЗКП запнулся, покраснел и стал злобно сверкать глазами, выискивая в толпе шутника. Тем временем, третий голос продолжил: "Ни хуя, это же Злой Клоун-Пидарас". Шутку подхватил кто-то ещё, громко крикнув "Злобный Карлик-Пидарас". Казалось, сейчас ЗКП хватит удар. Кровь прилила к лицу, он тужился что-то сказать, но не мог выдавить из себя ни слова. В этот самый момент прямо у его ног шлепнулась, распространяя удушливую вонь, огромная какашка. Это словно послужило сигналом, воздух наполнился летающими фекалиями, и хотя ни одна из них пока не попала по самому ЗКП, точность бросков всё увеличивалась. Резко развернувшись, он сбежал с трибуны и помчался прочь, спасаясь от падающего мощным потоком дерьма.
Выбежав к границе одинчана, он плюхнулся на лавочку и принялся материть неблагодарных аборигенов всем своим ограниченным словарным запасом. Кусты позади лавочки раздвинулись, и оттуда высунулась улыбающаяся рожа аппрувера #1 и спросила: "Сынок, ты сегодня Забытый Командир Параши?" Из глаз ЗКП хлынули слёзы, он со всей силы уебал по нагло скалящейся морде, и пустился бежать, прочь, прочь отсюда! Через метров триста он выдохся и остановился возле автобусной остановки, надеясь немного посидеть и отдохнуть, а потом пойти дальше.

Через пару минут его внимание привлек подъезжающий автобус - он появился как раз с той стороны, откуда сбежал ЗКП. Улица прямая, автобус едет как раз в нужном направлении, так зачем идти пешком? Дождавшись, пока автобус остановится, ЗКП зашел в него и обрадовался - он был почти пуст, не придется выискивать свободное место и всю дорогу слушать чей-то неинтересный треп. Хоть это хорошо, единственная приятная деталь в этом пошедшем наперекосяк дне. Он сел на место поближе к дверям, рядом с окном. Впрочем, он мог выбирать любое - как и упоминалось ранее, автобус был почти пуст, только какой-то худощавый паренек в красном балахоне с низко надвинутым капюшоном дремал на одном из задних сидений, не снимая со спины рюкзака.

"Сектант" - подумал ЗКП, неодобрительно полгядывая на парня - "Развелось тут всяких, нацепят на себя тряпье, больше напоминающее мешок из-под картошки, и ходят по городу. Небось ещё и наркоман." Тем временем автобус тронулся, потихоньку набирая скорость. ЗКП встал с места, и держась за поручень, постучал в перегородку, отделяюшую салон от водителя. " - Эй, а вы до улицы Закона и Порялка едете? Ну знаете, там еще Менторг рядом." В ответ молчание. ЗКП постучал ещё раз. Тут его кто-то тронул за плечо, и он обернулся. Перед ним стоял тот самый парень в красном балахоне, с низко надвинутым на лицо капюшоном, что дремал на заднем сиденье. Странным, вибрирующим, и казалось, проникающим в само сознание голосом, по которому нельзя было определить, мужской это, или женский, он произнес: "Не зови его. Он не ответит. А едем мы до конечной, но это неважно. Ничего не важно. Вот, возьми." Одновременно с этим, он протянул ладонь, на которой лежали две желатиновые капсулы - красная и синяя.

ЗКП, порядком пересравший от той странной ситуации, в которую он попал, медленно попятился вглубь салона, обойдя парня сбоку. Всё, что он мог промямлить, было "Ннне ннадо". Парень в балахоне хмыкнул, пожал плечами, и сунул руку с таблетками под капюшон. После чего, наконец-то поднял голову так, что стало видно, что же скрывалось под капюшоном. На ЗКП глянули два горящих глаза, а чуть ниже… торчал клюв! Ноги у нашего героя подкосились, и он рухнул на стоявшее рядом сиденье. ЗКП представлял из себя жалкое зрелище, шапочка из фольги сьехала чуть ли не на нос, губа мелко подрагивала, лицо было покрыто мелкими бисеринками пота. Он вжался в спинку сиденья, стараясь оказаться как можно дальше от этого странного демона, которого он поначалу принял за сектанта, ЗКП боялся, смертельно боялся.
Существо в балахоне щёлкнуло клювом и произнесло всё тем же странным голосом "Да тебе и правда не надо, дружище. Я смотрю, ты и так упорот, безо всяких веществ. Ладно, бывай, до встречи в Омске.", после чего выпрыгнуло в окно, разбив толстенное стекло. Звук разбитого стекла в салоне, казалось совсем не взолновал водителя… если у этого чертового автобуса вообще был водитель! Он всё так же ехзал, не снижая скорости, за окном мелькали совсем не знакомые районы города - тут ЗКП ни разу не был.
Через десять минут автобус наконец-то остановился, и ЗКП пулей вылетел из него.

Он оказался на такой же стоянке, с которой отправился в это трижды проклятую всеми богами поездку. Единственное отличие красовалось сбоку - это был небольшой, вкопанный в землю бетонный столб, навершием которому служила маленькая пирамидка, ближе к верху которой на каждой из граней был нарисован глаз. После всего пережитого, ЗКП был готов поверить, что вот-вот этот нарисованный глаз моргнет. Чуть ниже была прикручена табличка с надписью: "666 маршрут, конечная. Тринадцатыч." И небольшая стрелка с указанием направления и расстояния - 120 метров. Хотя ЗКП уже был близок к нервному срыву, он понимал, что чем стоять тут, или бегать по незнакомому ​(и совсем пустынному, ни одной машины или пешехода, кроме того чертового автобуса) району не стоит, и лучше выйти к этому самому загадочному Тринадцатычу, следуя указателю. Там-то уж люди есть, это точно!

Собрав последние остатки сил в кулак, ЗКП решительно зашагал в указанном направлении. Если бы он обернулся, он бы увидел, что нарисованный глаз моргнул и повернулся, уставившись в спину уходящему человеку. Через некоторое время ЗКП уже стоял перед калиткой в узорчатом, кованом чугунном заборе. За забором виднелось здание в неоготическом стиле, к дверям которого вела посыпанная гравием дорожка, доходящая до калитки. По этой дорожке он и добрался до дверей, в которые не преминул постучать. Никто не открывал, и ЗКП постучал настойчивее. Реакции не было, и он стал лупить по двери кулаками со всей дури, рассчитывая, что такое уж точно услышат. Услышали. Из окна второго этажа высунулась морщинистая старуха с очень недовольным выражением лица, и затараторила, как пулемёт: "Ходют тут всякие злыдни, дверь ломают, а дверь-то казённая между прочим, натопчут сапожищами, а мне убирать, ироды проклятущие, и как вас только земля-матушка носит-то! Чего стоишь, как в землю вкопанный, небось когда двери ломал-то, проверить не догадался, что открыто. На себя потяни, дубина!" Украсив напоследок метким плевком землю у ног ЗКП, старуха скрылась, не переставая вполголоса бурчать что-то себе под нос. Там, куда попал её плевок, трава пожухла и почернела.

ЗКП потянул дверь на себя — и правда, не закрыто. Чертыхнувшись, он решил сорвать злость хоть на той самой старухе — подняв голову к окну он прокричал: «Чего развонялась, карга старая, шуму от тебя больше, чем от бригады таджиков. Да ты же в маразм впала, прямо как заебок или бомберович. Даже от пидарейму воняет меньше, чем от тебя». Еще немного покричав для виду, ЗКП уже было снова потянул ручку двери на себя, как тут в окошко снова выглянула бабка, с перекошенным от злобы лицом. Что-то прошептав себе под нос, она опять скрылась из виду. ЗКП, казалось бы прочно стоящий на ногах, со всей силы наебнулся с крыльца, проехав спиной по ступенькам. Дверь с грохотом захлопнулась. Поднявшись на ноги, ЗКП снова потянул на себя дверь, но та ни в какую не поддавалась. Сверху доносилось издевательское старушечье хихиканье. Несмотря на злость, ЗКП не забыл о осторожности — он сначала выбежал за пределы ограды, а затем оттуда, с безопасного отдаления, принялся крыть старуху, снова высунувшуюся из окна, трехэтажными матами.
  Развернувшись, он уныло побрел по улице, рассчитывая рано пли поздно выбраться в знакомый ему район. Он прошел уже порядочно, но ничего знакомого так и не увидел, улица так и оставалась пустынной, ни один звук не нарушал тишины, кроме его шагов. Вдобавок ко всему, он чертовски проголодался, утром он так спешил, что даже забыл перекусить, а потом завертелась вся эта карусель событий, и ему стало совсем не до еды. ЗКП медленно плелся, размышляя о том, как же несправделиво устроен этот мир — ведь он, ЗКП, отличается умом и сообразительностью, более того, он несет людям правду про страшных врагов рода человеческого — Рейму, заебка, таджика и бомберовича. За их спиной в тени прячутся оланеты, главный источник зла. ЗКП замечтался, представляя себе врагов. Стройными рядами уходили в закат, чеканя шаг, колонны жидомасонских оланетов, неся гордо реющие на ветру знамена ЗОГ. Каждый из них нес психотронный излучатель для промывки мозгов юнитам, от лучей которых ЗКП надежно защищала шапочка из фольги. Но что это? Что за странный звук?
  К реальности ЗКП вернул звук телефона, надрывающегося во внутреннем кармане плаща. Странно, но после всех событий сегодняшнего бурного дня, он не разбился. ЗКП достал телефон, посмоттрел на экран — SMS. С текстом «Графиня изменившимся лицом бежит пруду». «Что за чертовщина, чья это глупая шутка? Какая графиня?» — ошалело прошептал ЗКП. Он ничего не понял, но так разволновался, что ускорил шаг, хотя к этому времени порядочно устал и проголодался.

Вдруг телефон зазвонил снова. Ещё одна смс, на этот раз — «Не думай о белой обезьяне». ЗКП честно пытался не думать о белой обезьяне, но не мог. Она словно плясала перед его внутренним взором, корчила гримасы и подпрыгивала. Хуже того, у этой обезьяны было лицо Наримана. Нариман показал ЗКП язык. Черт, как же тяжело не думать о белой обезьяне! ЗКП сжал кулаки, и ещё прибавил ходу, он почти бежал, на бегу засовывая телефон обратно в карман. Домашние тапочки на его ногах совсем истрепались и запылились, громко шлепая по асфальту.
  Ещё один звонок. ЗКП остановился, отдышался, но долго не могу найти в себе решимости, чтобы достать телефон и взглянуть на экран. Наконец, собрав свою волю в кулак, он сделал это. Текст третьей смс гласил: «Не ходи на Оланет». ЗКП нихуя не понял, но на всякий случай швырнул телефон со всей силы об асфальт, сплясав на его обломках джигу. С облегчением вздохнув, он пошел дальше, расправив плечи. И вот, через почти полтора часа ходьбы по этим покинутым улицам, он наконец увидел пешехода. Сорвавшись на бег, он подбежал к нему, и быстро-быстро затараторил «Понимаете, я не местный…» Прохожий скривившись, перебил его «Да-да, знаю, сами вы не местные, подайте на билет до дому, а то так кушать хочется, что и переночевать негде. Проваливай.» ЗКП не сдавался — «Простите, вы меня не поняли, я заблудился. Вот уже полтора часа хожу, и никак не могу выйти куда-то ближе к центру. Вы — первый, кого я встретил, прошу, не отказывайте в помощи! Мне нужно попасть на улицу Закона и Порядка».
  И тут ЗКП застыл, словно наяву было слышно, как со скрежетом проворачиваются ржавые шестерни у него в мозгу. Его поглотила какая-то мысль, и из оцепенения вывело только то, что прохожий дергает его за рукав. «Да ты меня слышишь вообще, парень? Что с тобой? Сам же просил обьяснить, как пройти…» ЗКП уверенно перебил его: «Стойте, я передумал. Мне нужно совсем не туда. Скажите, как пройти к Оланету?» Прохожий осекся, а затем посмотрел на ЗКП совсем по другому, оценивающим взглядов, с ног до головы. Так более пристало бы смотреть на неживую вещь, чем на человека. Усмехнувшись, он произнёс — «А-а-а… ещё один. Значит, к Оланету тебе надо, говоришь? Ну слушай…»
Через пару минут ЗКП уже шагал, не куда глаза глядят, а имея вполне четко определенную цель.

Наскоро перекусив в попавшейся по пути пекарне свежевыпеченным багетом и купленным в соседнем ларьке йогуртом, ЗКП подходил все ближе и ближе к своей цели. Вот уже и окраина города, многоэтажки сменились пятиэтажными домами, кое-где вообще попадались одно-двух этажные коттеджи. Наконец он вышел на шоссе, ведущее прочь из города, прошел по нему метров двести, и свернул на грунтовую дорогу, убегавшую в небольшой лес рядом с городом. ЗКП мерно шагал по грунтовке, и хотя внешне он был спокоен, его пальцы в кармане мяли и теребили агитационную листовку, единственную уцелевшую сегодня, и к тому моменту, когда ЗКП остановился у ажурных кованых ворот, преграждавших путь, от бумажки осталось лишь несколько изорванных и измочаленных клочков. Хотя сами ворота были закрыты, его внимание привлекла небольшая калитка в них. Над ней красовалась надпись «Скажи 'ола' и входи». ЗКП скривился, будто сьел кислый лимон, но всё же прошипел «Ола», после чего подергал калитку. По-прежнему, заперто. Он задумался — «Не может быть, чтобы все было так просто, эти оланетчики дохуя хитрые, по слухам, к ним вообще попасть можно только по пропускам. Ну не могли они не изъебнутся. Но в чём же подвох?»
  ЗКП ещё раз внимательно осмотрел калитку, затем, надпись над ней. Никаких подсказок. Задумавшись еще немного, он последовательно стал выкрикивать «Олала», «Оланет», «Ola~la», и даже сморщившись, как от зубной боли «Viva la Olanet» и «Ad majorem Olanet gloriam». Безрезультатно. ЗКП было сунулся обойти преграждающие дорогу ворота лесом, по обочине — но ничего не добился, кроме вымазанных жидкой грязью в ближайшей луже тапок и изодранных кустами шиповника рук и плаща. Чертыхаясь, он кое-как выбрался на дорогу и вернулся к калитке, где простоял ещё пол часа. Внезапно, его озарило: «Ну я и мудак, я же видел, как эти олонеты друг друна приветствуют!». Прокричав охрипшим голосом «Ola-la~», он толкнул калитку, почти не надеясь на успех. Калитка открылась, и ЗКП плюнув напоследок в надпись над калиткой, пошел дальше. Совсем скоро по обочинам дороги раскинулись поля, а вдалеке виднелись городские стены, к которым ЗКП и поспешил, пока совсем не стемнело — в вечернем небе уже показались первые искорки звёзд. Беспрепятсвенно пройдя через открытые городские ворота, на которых, вопреки слухам, не было ни стражи, ни входа по приглашениям, он пошагал по вечернему городу вперед, к возвышавшемуся где-то в центре величественному замку. Попадавшиеся по пути немногочисленные прохожие с удивлением смотрели на него — ЗКП сейчас более всего, походил на бомжа — изорванная, заляпанная грязью и пылью одежда, треснувшие очки, сьехавшая на переносицу шапочка из фольги, и в довершение всего — домашние тапочки, которые после ходьбы по грунтовке с её лужами представляли из себя крайне печальное зрелище.
  Стемнело окончательно, ЗКП шел по мостовой, дорогу ему освещал лишь свет полной луны, огни из окон домов, и время от времени попадающиеся газовые фонари, дающие приятный и мягкий оранжевый свет, добавлявший чуточку нереальности происходящему. Вот наконец и сам замок в центре города, от него исходит какое-то ощущение стабильности, спокойствия, уверенности. Кажется, что сами древние камни излучают некую силу. ЗКП воровато огляделся, и перемахнул через невысокую ограду, пригнулся и быстрым шагом направился ко входу, топча клумбы и газоны. Его казалось, что-то незримо вело, тянуло внутрь. У самого входа, ещё раз оглянувшись, ЗКП потянул на себя одну из створок тяжелой, дубовой двери, вошел, огляделся и… замер. На него нахлынула волна воспоминаний, ему казалось, что он помнит обстановку вплоть до мельчайших мелочей. Камин, рога диковинного зверя над ним, уютные мягкие кресла в прихожей, коридор, уводящий вглубь замка, а вон там — лестница на второй этаж. Внезапно захотелось присесть в кресло, придвинутое поближе к камину и смахнув пыль и паутину с бутылки, налить себе бокал-другой вина. Того самого, из винного погреба. Усилием воли ЗКП отогнал от себя эти чуждые ему мысли. Что за вздор, он никогда тут не был и не желает иметь ничего общего с проклятыми оланетами. Это всё какое-то темное колдовство, тут этих чертовых магов столько, что для них целую башню отгрохали. Пора стряхнуть остатки наваждения — и вперед. ЗКП помчался вглубь замка, пачкая наборной паркет и ковры грязными ногами.

То ли его вели некстати появившиеся воспоминания-наваждения, то ли тянуло то самое чувство, что привело его сюда, но он ни разу не ошибся, уверенно выбирая путь в лабиринте комнат, коридоров и переходов. Порой ему чудился легкий шепот или мелькнувшая то там, то тут тень, и тогда он вжимаясь в стену, вслушивался в полумрак, пока не убеждался, что на этот раз всего лишь показалось. Спуск в замковые подземелья — говорят, они настолько запутанны, что даже старожилы замка с трудом ориентируются в них. Темно, черт побери! ЗКП подвернул ногу и чудом удержался на крутых каменных ступенях. Обидно было бы, когда он уже так близко от цели — сломать себе шею, свалившись с лестницы. В попытках за что-то удержаться, он ухватился за хелезное кольцо, вделанное в стену, в котором торчала какая-то короткая палка. Присмотревшись, ЗКП понял, что это — факел. Вот черт, не могли сюда электричество провести, неандертальцы чертовы! Он вытянул факел из держателя, и покопавшись в карманах плаща, извлек дешевую одноразовую пластиковую зажигалку. Пару раз чиркнув колесиком, он все же смог зажечь её. Факел поджегся легко и охотно, и ЗКП продолжил свой путь, теперь освещенный мерцающим и колеблющимся светом.
  Тишина нарушалась только звуками шагов нашего героя и кое-где капающей с каменных сводов водой. Кое-где эти самые своды были настолько низкими, что ЗКП приходилось пригибаться. Подходя к очередной развилке, он насторожился — что-то в звуках замкового подземелья изменилось, но он не мог понять, что же? Примслушавшись, он понял, что — негромкое, на грани слышимости, жужжание. Чуть побасовитей, чем от комара. Интересно, что это? Жужжание то нарастало, то прерывалось. Исходило оно из правого прохода, того самого, куда нужно было свернуть ЗКП. В другое время он предпочел бы обойти страный феномен ​(ну не допускать же всерьез, что у них тут водятся подземные комары-мутанты) стороной, но он уже был в паре шагов от цели. Поплотней закутавшись в плащ, ЗКП двинулся вперед. Через несколько минут, он уже стоял перед окованной железом, потемневшей от времени деревянной дверью. То, что тянуло его сюда, подсказывало — его цель — там, за этой дверью. Достаточно только открыть. ЗКП протянул руку к кольцу, вделанному в дверь, и заменявшему ручку, но тут же ее отдернул и застыл в нерешительности.
  Только теперь он понял, насколько же это все было глупо — появиться в одиночку, вот в таком виде — и не где-то, а в подземельях твердыни врага, придя абсолютно неизвестно, зачем. ЗКП мучился выбором, не решаясь открыть дверь — что за ней, хитроумная ловушка, или то, что позволит ему уничтожить мерзкий оланет? Тем временем, жужжание стало громче, и ЗКП, подняв повыше факел, стал оглядываться, в поисках его источника. Пару раз ему удалось самым краешком глаза уловить что-то блеснувшее на грани восприятия, когда он поворачивал руку с факелом в ту сторону. «Странно, в этом небольшом проходе перед дверью некуда спрятаться, и звук идет равномерно, а не с какой-то одной стороны. Значит ли это…» тут ЗКП, пораженный внезапно возникшей догадкой, поднял факел повыше, и посмотрел вверх. Там, в полуметре над его головой, мерно жужжа и взмахивая полупрозрачными крылышками, застыл фаллос. Судя по цвету — золотой, богато украшенный драгоценными камнями, которые искрились в неверном свете факела. На боку — гравировка. Фаллос, жужжа, спустился чуть пониже, и пораженный ЗКП смог разобрать и прочесть вслух «За вы… выдающиеся заслуги ЗКП перед… Оланетом». Факел выпал из руки и зачадил, ударившись об пол, раскидав искры. ЗКП застыл, раскрыв рот, не в силах пошевелиться, в состоянии только затравленно смотреть на то, как фаллос неторопливо спускается ниже, и наконец, зависает перед его лицом. То, как фаллос с хрустом входит в его рот, ломая передние зубы и обдирая нёбо гранеными драгоценными камнями — последнее, что он запомнил, перед тем, как потерять сознание.